Вулкан Генриетты

Марина Мишланова, “Новая Камчатская правда”, 29 марта 2001 г.


В 1954 году, когда молодая аспирантка Лаборатории вулканологии Академии наук Генриетта Богоявленская приехала на Камчатку изучать самый маленький, самый незаметный в Ключевской группе вулканов - его потому так и назвали Безымянный, что тысячу лет не подавал признаков жизни, - она и не подозревала, какой грандиозный сюрприз он ей приготовит через два года. Кто бы мог подумать, что этот “потухший” тихоня способен на такое…
Сегодня Генриетта Евгеньевна в ответ на просьбу своих коллег “разбудить” еще какой-нибудь вулкан, отшучивается - мол, силы не те, и годы не те (хотя после нашей беседы собиралась на Лесную, побегать на лыжах)… Непонятно, что это, совпадение или необыкновенная удача, которая сопутствует ученому, - но даже юбилеи у Безымянного и у нее в один год.
- Было около 5 часов вечера, - вспоминает Генриетта Евгеньевна, - когда мы увидели, как поднялась и двинулась в нашу сторону (вулканостанция находится в 70 км от вулкана и Безымянный из Ключей не виден) огромная туча. Скопление темно-серых, как цветная капуста, облаков…. В Ключах стало темно, как ночью… Поскольку такая туча сильно наэлектризована, сами по себе зазвонили телефоны, из антенн радиоприемников летели искры… К 10 часам вечера пеплопад прекратился, и небо прояснилось. А кругом лежал черный снег…
Пепел, сыпавший не переставая в течение четырех часов, достигал 2 сантиметров в толщину. (Кстати, “кислые” пеплы, которые до сих пор, благодаря вулканам, то и дело выпадают в Ключах, повышают урожайность - картошка на будущий год растет в два раза лучше). Вершина и без того невысокого вулкана понизилась на 200 метров, и на ней образовался огромный кратер диаметром больше 1,5 километра.
Сложность изучения извержения такого типа, “направленного взрыва”, состояла в том, что оно произошло неожиданно - и практически мгновенно, объясняет Генриетта Евгеньевна. В 1956 году, в отсутствие необходимой техники, наблюдать за Безымянным в момент извержения было делом довольно трудным. Вулкан не только разрушил себя - взрывная волна уничтожила всю растительность у подножия на площади 500 кв. километров. Потоки вулканического материала заполнили все реки и овраги, в долинах мощность отложений достигала 100 метров. У деревьев, уцелевших на самом краю выжженой зоны, точно ножом, ободрало кору - с той стороны, откуда пришел взрыв… А охотники спустя год еще ловили в окрестностях Ключей соболя, чья шкурка была обожжена. Можно только представить, сколько сил и резвости понадобилось маленьким зверькам, чтобы суметь спастись бегством…
Любопытно, что в кратере Безымянного стал медленно, но верно расти новый купол - так что его “колпак” точно торчит из-за острых плеч. Но чтобы “дорасти” до своего прежнего размера, ему нужна, видимо, не одна сотня лет.
Извержение Безымянного 30 марта 1956 года - особое событие в жизни вулканологов. Не только редкостное, но и, как удалось установить позже, неповторимое. Генриетта Евгеньевна до сих пор корит себя за “ошибку молодости”. Для диссертации ей пришлось везти в Москву всю собранную на Безымянном коллекцию - надо полагать, весом не в один килограмм. После успешной защиты, чтобы не тащить “камни” обратно на Камчатку, она просто-напросто их выбросила. А потом оказалось, что каждый новый состав лав на Безымянном не повторяет предыдущий, он постоянно меняется. И самых первых образцов, извержения 1956 года, не сохранилось.
Кстати, Везувий, разрушивший в 79 г. до основания Помпею, - из тех же “тихонь”, что и Безымянный, выбрасывающий не жидкую, а вязкую лаву - продолжала Богоявленская. - Интересно, что в 1980 году вулкан Сент-Хеленс в США словно “скопировал”, с американской точностью, извержение Безымянного - и облако взрыва, и площадь выжженой земной поверхности… Правда, в отличие от Камчатки, которую Бог миловал, не обошлось без жертв - слишком близко от вулкана находились научная станция, туристские отели, аэродром. Американские вулканологи, конечно же, приехали к нашим на Камчатку - сравнивать и изучать. С этим периодом и связана одна легенда - как на склонах Безымянного, в поле, варили свежемолотый кофе. Ученый-вулканолог Дэн Миллер захватил с собой кофе в зернах. “И что же мы с ним будем делать?” - в задумчивости спросила Генриетта Евгеньевна, которая варила бесподобный кофе и держала в палатке - так, к случаю - московские трюфели и бутылку хорошего коньяка. Но выход из положения нашли - по утрам Миллер мужественно молол зерна в мясорубке.
Французские коллеги, насмотревшись на походный быт камчатских ученых, однажды с завистью сказали Богоявленской: “Какая же ты счастливая! Все успела застать - и собачьи упряжки, и лошадей, и вертолеты…”
Она и в самом делен счастливая. После 30 марта в “ученой” стенгазете Ключевской станции тут же были сочиненны стихи:

Содрогнулась вся планета,
Взрыв раздался 
Страшной силы.
Это ты, о, Генриетта,
В сопке страсти разбудила!

А вскоре здесь, и в шутку, и всерьез, прочно прижилась примета.
- Считалось, что я заведую вулканом, и погодой в том числе, - смеется Генриетта Евгеньевна. - Если я с кем-нибудь еду на Безымянный, значит, погода будет хорошая. Иван Терентьевич Кирсанов, начальник Ключевской вулканостанции, всякий раз приговаривал:” Ну, я еду на Безымянный, будет погода или нет?”.
Ее любимый Безымянный положил начало еще одной традиции - с тех пор 30 марта отмечается День вулканолога. За что камчатские ученые поднимают первый тост - нам, жителям полуострова, лучше не знать: еще за одно потрясающее извержение… Хотя, честно говоря, не понимаю, почему вулкан все еще Безымянный. По-моему, имя у него давно уже есть.