Александр Евгеньевич Святловский родился 7 сентября 1913 года в городе Ленинграде (так писал он в автобиографиях). Национальность - русский. Отец до Октябрьской революции был учащимся, после 1917 года – научным работником. Мать учительницей, а затем работала библиотекарём. Бывшее социальное положение родителей – мещане. Отец умер в блокадном Ленинграде в 1942 году. Александр Евгеньевич окончил среднюю школу в 1931 году и поступил на геолого-разведочный факультет Ленинградского Горного Института. Окончил его в мае 1936 года по узкой специальности геолог-петрограф. Его дипломная работа об ийолит-уртитах представляла научное исследование и была напечатана в « Известиях АН СССР». В этом же году он был направлен на работу в Академию Наук СССР, где работал в Камчатской экспедиции Совета по развитию производительных сил (СОПС) в должности младшего научного сотрудника. Он занимался обработкой материалов экспедиции Кулакова В.С. Результаты исследования продуктов деятельности побочных кратеров Ключевской сопки и вулкана Шевелуч напечатаны в Трудах Лаборатории вулканологии АН СССР и Петрографического Института.

В 1937 году Александр Евгеньевич был откомандирован в Арктический Институт ГУСМП, где работал начальником отряда и геологом Корякской экспедиции в Камчатской области. Основным объектом исследований в этот период был Корякский хребет. Результаты камеральных работ 1938-39 г.г. напечатаны в Трудах Арктического Института, там же были опубликованы статьи Александра Евгеньевича о перспективах нефтеносности Северо-Востока Азии и карта прогнозов нефтеносности Северо-Востока Азии.

В 1939 году после окончания работ Корякской экспедиции Святловский А.Е. перешёл на работу в Гипролестранс, где работал в качестве старшего инженера Сванетской экспедиции в Сухумском районе. Лично мне Александр Евгеньевич рассказал о мотивах такого перехода на работу в Сванетии в не профильное для его специальности предприятие. В те смутные времена, когда шли потоком репрессии, секретарь партийной организации их Института показал ему донос на него одного из сотрудников. Он назвал мне даже его фамилию, и этот персонаж был впоследствии большим чиновником и с высокими научными регалиями (доктор геолого-минералогических наук). Однако секретарь партийной организации оказался весьма порядочным и не трусливым человеком и посоветовал скрыться из Ленинграда. Но прошло два года и в 1941 году Александр Евгеньевич устраивается на работу в Лениградское геологическое Управление.

В начале Отечественной войны, как он пишет в автобиографии, датированной 15 ноября 1946 года, Александр Евгеньевич поступает в народное ополчение. В качестве командира роты участвует в строительстве Ленинградского Укрепрайона. 20 февраля 1942 года он был эвакуирован из Ленинграда по болезни (дистрофия) и до 15 апреля того же года находился на излечении в Бабаевском госпитале № 2624. Затем был отправлен с эшелоном госпиталя на дальнейшее лечение в станицу Свободную Армавирского района Краснодарского края. С июля 1942 года был назначен техруком шахты №5 Мостовского района Северо-Кавказского угольного Управления. Упадок сил из-за дистрофии не позволил Александру Евгеньевичу пешком эвакуироваться через Кавказский хребет из Мостовского района, который внезапно оказался отрезанным и он в конце августа 1942 года попал в зону временной немецкой оккупации. На оккупированной территории Александр Евгеньевич не работал по специальности и добывал средства к существованию физическим трудом в разных городах и населенных пунктах (Майкоп, Краснодар, Киев, Одесса). В апреле 1944 года он перешёл через линию фронта и добровольно вступил в ряды Красной Армии. 9 апреля 1944 года участвовал в освобождении Одесской области и Бессарабии от немецких захватчиков в качестве писаря и автоматчика. 13 мая 1944 года на предмостном укреплении Чебурчи дивизия, в которой служил Александр Евгеньевич, была окружена и разбита, и он попал в плен. С 13 мая 1944 года по 2 апреля 1945 года Святловский А.Е. находился в лагерях для военнопленных. Два раза устраивал побеги из концентрационных лагерей. Первый раз бежал в Карпатах – осенью 1944 года, но был пойман. Второй раз - в Альпах 2 апреля 1945 года. Этот побег был удачным и он с группой товарищей перешёл линию фронта и присоединился к частям Красной Армии.

Однажды Александр Евгеньевич рассказал мне об удачном побеге через Альпы и сообщил интересные подробности. Оказывается, наши военнопленные прекрасно были осведомлены о том, что ожидало наших пленных бойцов на Родине. Так, например, считалось, что если боец, прибывший из плена, сохранил шинель, то это было важным моментом в решении его дальнейшей судьбы. Их возвращали в боевой строй Красной Армии, и они продолжали воевать. Конечно, это было, вероятно, трудно сделать. Так, например, сам Александр Евгеньевич не сохранил свою личную шинель, а обменял её на продукты. Когда же ему пришлось бежать, то он выменял на продукты шинель у своего товарища по несчастью, но шинель была короткой, хотя и подходящей по размеру. Тут сказывалась худоба, обусловленная плохим питанием в немецких концлагерях. Когда же «особист» указал ему с пристрастием на это, то находчивый Александр Евгеньевич браво ему пояснил, что шинель была укорочена с целью использования отрезанного лоскута на обмотки для ботинок, обычное снаряжение наших солдат в Красной Армии. В этот раз объяснение было принято.

Другим примечательным моментом в побеге Александра Евгеньевича была особая солдатская примета. Когда группа беглецов намеривалась предпринять бросок через Альпы, то они сделали запас маковых зерен. Это пропитание у них поместилось в солдатском котелке. Когда они перевалили водораздел, то решили подкрепиться. Естественно после приёма мака их слабый организм впал в сонное состояние. Проснувшись и плохо соображая, что с ними произошло, спутники, спотыкаясь, двинулись вниз по тропе. И вот вдали увидели мызу, которая сулила, как им казалось отдых и окончание удачного побега. Однако пришло сознание какой-то опасности, так как обнаружилось, что с ними нет их солдатского котелка. А это была верная примета для тревоги и опасности погибнуть, так как считалось, что потеря котелка солдатом, по их приметам, сулит гибель. И наши неудачники повернули назад на поиски котелка. Они его обнаружили на месте стоянки, но так как они изрядно устали, было уже темно, и они сделали привал и уснули. Утром, прихватив котелок, группа двинулась по уже пройденной тропе и, подойдя к мызе, увидели там следы пожара. Как они сами считали, то это были следы погони за ними, и верность приметы была оправдана. Александр Евгеньевич принимал участие в операциях Красной Армии в Австрии и Чехословакии. После окончания войны до сентября 1945 года он служил в оккупационных частях в Венгрии.

За участие в боевых действиях Красной Армии во время Великой Отечественной войны Святловский Александр Евгеньевич был награжден медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «20 летие Великой Отечественной войны» и другими Правительственными наградами, связанными с победой над Германией. Демобилизовавшись, Александр Евгеньевич с 3 ноября приступил к работе в качестве начальника геологической партии в Ленинградском геологическом Управлении, где проработал до 7 марта 1946 года. Оттуда, по просьбе академика Заварицкого, А.Н. Святловский А.Е. был откомандирован в Лабораторию вулканологии АН СССР.

С этого времени Александр Евгеньевич и до организации Института вулканологии СО АН СССР в 1962 году в Петропавловске на Камчатке работает в Лаборатории вулканологии. В 1946 году он принимал активное участие в Камчатской Аэровулканической экспедиции под руководством академика Заварицкого А.Н. Это послужило началом его увлечения аэрофотосъёмочными исследованиями вулканов Камчатки, Курильских островов и Малого Кавказа. Результатом этих исследований явилось появление важных работ: его авторской работы «Атлас вулканов СССР», 1959 года; монографии Горшкова Г.С. по вулканам Курильских островов, каталога вулканов и, в конечном счёте, фундаментального двухтомного издания «Атласа действующих вулканов Камчатки».

Пионерские работы, начатые по инициативе и под руководством академика А.Н. Заварицкого, явились толчком в получении аэровизуальной информации об активных и молодых вулканах, расположенных на территории СССР. Эта информация является основополагающим началом любых геологических работ и, в особенности, в областях современного вулканизма, где геологические события отчетливо проявляются в разнообразных формах рельефа. Детальные исследования изображения этих форм позволяют расшифровать сложную историю образования геологических объектов. В трудные послевоенные годы организация и проведение таких работ имели свойственные тому времени особенности и требовали постоянного контроля. А.Н. Заварицкий вместе с академиком С.С. Смирновым, прибыв на Камчатку и проведя совещание, назначили Александра Евгеньевича начальником Аэровулканической экспедиции.

В то время велись работы перспективной съёмки вулканов, а плановые съёмки производились производственными организациями Управления геодезии и картографии. В то время пограничный режим на Камчатке отличался особой строгостью. Попытки Александра Евгеньевича получить помощь руководства Лаборатории вулканологии для выполнения этих работ не увенчались успехом. Академик А.Н. Заварицкий, обладавший большим авторитетом на государственном уровне, к тому времени умер, а новое руководство не обладало достаточной смелостью для решения этой проблемы. Александр Евгеньевич, заручившись поддержкой руководства Лаборатории аэрофотометодов АН СССР в лице члена-корреспондента Келля, получил весь фотографический материал по Камчатке и Курилам. Это были два больших чемодана аэрофотоснимков. Естественно, работать с таким объёмным материалом нужно было профессионально. Как мне кажется, разобраться в этих материалах ему помог его двоюродный брат Комаров В., который работал в Лаборатории аэрофотометодов и был сначала заместителем Келля, а потом и директором этого мощного предприятия. Сам же Келль был знаменит тем, что вместе с Конради они организовали фотографическую экспедицию на Камчатку в 1908-1910 гг. на деньги русского миллионера-промышленника Ф. Рябушинского и составили и издали первый Атлас вулканов Камчатки. Хотя эти снимки были, в основном перспективными, в то далекое от нас время качество их было достаточно высоким, и по ним можно было видеть многие детали строения вулканов Камчатки. По-видимому, руководители Лаборатории аэрофотометодов, как более опытные в этом деле ученые, достойно оценили инициативу академика Заварицкого А.Н. и исполнительский напор А.Е. Святловского и приняли самое непосредственное и достаточно активное участие в работе над Атласом вулканов СССР. В него, однако, не вошли снимки вулканов Курильских островов. Отложить всё это пришлось на более позднее время. Конечно, творческие амбиции здесь сыграли не последнюю роль, поскольку, как я вспоминаю, в те годы в Лаборатории вулканологии у многих ученых был высоким настрой на подготовку диссертационных работ. В неё пришла большая группа молодых ученых, которые почти ежегодно ездили в экспедиции на вулканы, как из Москвы, так и из Ключевской вулканологической станции, которая начала работать ещё до Отечественной войны.

Несомненно, война затормозила процесс изучения активных вулканов Камчатки (проблема исследования активных вулканов Курильских островов в это время не могла возникнуть, так как острова принадлежали Японии) и некоторые ученые вынуждены были уехать на «материк» и единственным вулканологом на Камчатке был Борис Иванович Пийп. После окончания войны, когда Курильские вулканы оказались на нашей территории, объём работ возрос в несколько раз с учётом и труднодоступности. Хотя, как уже нам известно, на эту территорию в это время были сделаны плановые картографические фотосъёмки, и материал этот попал к А.Е. Святловскому. Этому способствовало то, что Александр Евгеньевич был единственным ученым, представляющим АН СССР, который исследовал катастрофическое цунами, происшедшее 4-5 ноября 1952 года на острове Парамушире и на Камчатке, в результате чего был разрушен г. Северо-Курильск. Впоследствии он продолжил исследования по цунами и суммировал эту информацию в небольшой монографической работе, посвященной этой проблеме.

К работе Александра Евгеньевича над «Атласом …» проявили большой интерес ведущие вулканологи Лаборатории вулканологии. Возникла творческая конкуренция, так как специалисты поняли важность и огромные возможности использования авиационных фотографий вулканов и геологических структур, с ними связанных. Был в срочном порядке составлен каталог действующих вулканов Камчатки и Курил и опубликован в одном из изданий вулканостации. Несомненно, это был значительный шаг. Сам А.Е. Святловский занялся изготовлением фотомонтажей Камчатки. Этими материалами можно было пользоваться без ограничений охранного порядка. Впоследствии Александр Евгеньевич передал их мне, но условия хранения таких материалов в Институте вулканологии не были предусмотрены и они хранились в совершенно неподходящем месте - кладовке для дров в жилом доме на улице Тельмана 2Б, и были утрачены безвозвратно. В связи с этим, и не только, «Атлас вулканов СССР», вышедший в публичную продажу, приобрел очень важное научное значение.

В 1947-48 гг. Александр Евгеньевич был начальником зимовочной экспедиции на Камчатке по изучению Южно-Быстринского хребта и окружающих его вулканов. Летом 1948 года он изучал потухшие вулканы Срединного и Восточного хребтов Камчатки. В 1950 г А.Е. Святловский производил исследование кайнозойских базальтовых покровов Восточных Саян. В 1952 году Александр Евгеньевич защитил диссертацию кандидата геолого-минералогических наук на тему «История новейшего вулканизма и образование рельефа в районе вулкана Бакенин на Камчатке». В выводах по этой работе дана критика взглядов американского геоморфолога Девиса. Летом 1952 года он проводил геологические исследования результатов землетрясения и цунами на Камчатке и Курильских островах. В 1953 г. в качестве начальника вулканического отряда А.Е. Святловский исследовал вулканы Горелый и Опала на Южной Камчатке.

С 1954 по 1957 гг. Александр Евгеньевич являлся исполняющим обязанности начальника Камчатской геотермальной экспедиции, изучавшей район Паужетских горячих источников на Камчатке. Его работы послужили основой для обоснования разведки на Паужетской гидротермальной системе ресурсов геотермального пара, где в настоящее время, начиная с 1967 года, работает Паужетская геотермальная электростанция, которая обеспечивает электроэнергией и теплом поселок Паужетку, Озерновский рыбокомбинат и село Запорожье.

Как можно понять из приведенного перечня объектов исследования Александра Евгеньевича, он владел огромной вулканологической и геотермальной информацией. Кроме того, следует упомянуть, что с большим интересом изучал вулканизм Кавказа. В особенности он посвятил несколько лет полевым исследованиям четвертичных вулканов Армении и включил результаты этих работ в «Атлас …». В конце 50-х – начале 1960-х годов Святловский А.Е. переходит к более глубокой проработке этой информации. Он интенсивно изучает сейсмотектонические процессы, которые обусловливали землетрясения, цунами и вулканизм Камчатки. Им была разработана сейсмотектоническая схема Камчатки, имеющая не только научное значение, но практическое значение. На её основе было произведено районирование Курило-Камчатского побережья в отношении опасности цунами. Была составлена инструкция для населения побережья Тихого океана относительно мер защиты при цунами.

На мой взгляд, к очень важным геологическим исследованиям Александра Евгеньевича Святловского следует отнести работы по изучению тектонического режима областей активного вулканизма Камчатки. Составленные тектонические карты и схемы в значительной степени решали проблему взаимоотношения вулканизма и геодинамических процессов, которые проявлялись в виде региональных разрывных нарушений и рифтогенеза. Александр Евгеньевич изучал роль вулканизма в формировании локальных структур, таких как кальдеры, купольные поднятия. Так, например, при изучении в 1957 году вулкана Ичинского, расположенного в Срединном хребте, в образовании структуры которого важную роль играют большие массы кислых экструзивно-эффузивных пород, им было высказана гипотеза о разрушении древнего андезито-базальтового стратовулкана последующими восходящими извержениями вязкой кислой магмы, которые разорвали на блоки постройку древнего сложного вулкана. Эта гипотеза, в некоторой степени, подтвердила точку зрения геологов 18 века о роли магматизма в тектоническом процессе.

Итогом этих и других исследований Александра Евгеньевича явилось написание и защита 27 апреля 1961 года диссертации на тему «Вулканы и четвертичная тектоника Камчатки». Решением ВАК от 7 июля 1962 года ему была присуждена ученая степень доктора геолого-минералогических наук. После образования Института вулканологии СОАН СССР в Петропавловске-Камчатском А.Е.Святловский некоторое время возглавлял Ключевскую вулканологическую станцию и жил со своей семьёй в поселке Ключи. Вскоре Святловские перебрались в город Петропавловск и поселились в дома вулканологов на улице Тельмана 2Б в квартире 8 по соседству с моей квартирой (№9). В то время Александр Евгеньевич, большую часть своих исследований проводил на Кавказе и в летние месяцы, как правило, был на полевых работах там. В зимнее время он проживал на Камчатке и был в составе лаборатории гидрогеологии и геотермии, которую в то время возглавлял Валерий Викторович Аверьев.

Этот период был для меня весьма продуктивным, так как я заканчивал аспирантуру и занимался написанием диссертации по теме «О роли геолого-структурных факторов в формировании и деятельности гидротермальных систем в областях современного вулканизма». Поскольку эта тема было близка Александру Евгеньевичу, то почти все главы моей работы обсуждались самым детальным образом. Эти дискуссии сопровождались длительными беседами, почти ежедневными и, конечно, влияние на мою работу его было сильным. Огромная разница наших опытов была несомненной, но для Александра Евгеньевича было характерна мягкая форма передачи своего опыта. Я не помню случая, чтобы он пытался «внедрить» свои уже сформировавшиеся представления о вулканизме и гидротермальном процессе. Мне казалось, что Александр Евгеньевич хочет знать мою точку зрения на хорошо изученные им явления и объекты. Он постоянно в вопросительной форме пытался навести меня на нужный ответ и получалось совершенно невольно, как-будто бы это я самостоятельно принял то или иное решение. При этом он поощрял моё честолюбие, проявляя постоянный интерес к решениям проблем, поставленных в моей диссертации. Когда у меня возникали определенные затруднения в продолжение работы над диссертацией, связанные с перенапряжением или другими ситуациями, то Александр Евгеньевич всегда по-дружески, как товарищ, находил нужный подход и что-нибудь организовывал или отвлекал меня различными рассказами из своей жизненной истории или из истории своего семейства. Зная мою слабость к таким историческим событиям в нашей стране, как воздействовали преобразующие революционные процессы на российское общество (Святловский А.Е. состоял в близком родстве с князьми Кропоткиными), он подробно рассказывал о реакции представителей дворянского сословия на эти процессы. Поскольку он сам относился к категории «лишенцев», то взгляд с позиций этого сословия на ход реформ, проводимых большевиками, был иным, чем преподносилось официозом.

Я узнал, например, что Франц Юльевич Левинсон-Лессинг – основатель Ключевской вулканологической станции – был из богатой семьи и его брат уехал в эмиграцию, сбежав от революционных преобразований. Несмотря на такое высокое происхождение, и тем более на своё высокое положение в системе Советского государства, он был прост и доступен. Обладал довольно легким и жизнерадостным характером, мог совершать неожиданные поступки. Александр Евгеньевич однажды после студенческой вечеринки проспал назначенную с академиком встречу на своем чердаке, где он проживал, и проснулся от прикосновения чьей-то руки. Проснувшись, он от неожиданности, что видит перед собой Франца Юльевича, спросил: «Как вы здесь очутились?» На что очень уважаемый, всемирно известный ученый ответил просто: «А я по лестнице - по лестнице», и пальцами показал, как он поднимался на чердак по высокой лестнице к недисциплинированному студенту.

Приятным для меня моментом в общении с Александром Евгеньевичем до сих пор является тот факт, что он в предисловии своей монографической работы «Структурная вулканология», сославшись на мои основные теоретические разработки, выделил роль верхнего водоупорного горизонта, который одновременно выполняет роль теплоизолятора и способствует накоплению тепловой энергии в гидротермально-магматических конвективных системах. Это для меня в то время было важно. Мои взгляды в качестве защищаемых положений в диссертации на соискание степени кандидата геолого-минералогических наук, встречали сильную критику или даже неприятие. В настоящее время эта теоретическая разработка нашла подтверждение в многочисленных исследованных геотермальных системах областей современного вулканизма.

Время становления современной вулканологии и геотермии во вновь созданном Институте было процессом резкого расширения его коллектива за счёт притока молодых ученых. Среди них были приглашенные недавно защитившиеся кандидаты наук, которые искали возможность реализовать свои творческие порывы. Они спешили использовать расширившиеся возможности нового учреждения, подкрепленные значительными материальными и финансовыми вливаниями государства в освоение окраинных областей страны. Но начинать удовлетворение своих честолюбивых и, не исключено, тщеславных планов им пришлось не с чистого листа. Необходимо было учитывать разработки, сделанные предшественниками. И здесь Александру Евгеньевичу пришлось встретиться с одним из таких «агрессивных последователей» - Эрлихом Эдуардом Натановичем. Сначала взаимодействие больше походило на сотрудничество учителя и ученика, но потом переросло в неприкрытое «наступление на ранее занятые позиции». Напор «нью тектониста» был энергичным, так как он торопился в темпе сделать докторскую диссертацию, не исключающие талантливые компиляции и сопровождаемые массированными публикациями и выступлениями на совещаниях разного уровня, в том, числе и заграничных. Кроме того, Эрлих Э.Н. подключил свой весьма значительный организационный талант (был неоднократно секретарем партийной организации, председателем месткома) и всесторонним нажимом в 1968 году «выдавил» доктора геолого-минералогических наук Святловского Александра Евгеньевича из Института вулканологии. В этом году возможный главный его защитник, заведующий лабораторией, в которой Святловский А.Е. работал, Аверьев Валерий Викторович (заместитель директора) погиб в авиационной катастрофе. Горшков Г.С. – директор Института, которому в своё время Александр Евгеньевич подарил чемодан с аэрофотоснимками вулканов Курильских островов, и на базе которых написал монографию и защитил докторскую диссертацию, расторг трудовой договор с ним.

Попытка устроиться в другие учреждения АН СССР не увенчались успехом и, по мнению Святловского А.Е., это также были происки его преследователя. Выручил Александра Евгеньевича старый товарищ - заместитель министра геологии СССР Виктор Андреевич Ярмолюк. Святловский был принят на работу в Институт «Зарубежная геология» этого Министерства. Этот период в научной деятельности Святловского А.Е. возможно был более плодотворный, что обусловлено рядом обстоятельств, связанных с новым местом работы.

В 1983 году Александру Евгеньевичу исполнялось 70 лет, и он обратился ко мне с просьбой подумать о его дальнейшей работе. В первый момент мне пришла мысль, что такому заслуженному человеку пора бы и отдохнуть, о чём я и сказал. Его ответ меня удивил, так как он сказал, что «мозги его настроены на непрерывную работу, и они требуют постоянного действия и информации». Что можно было предложить уже, как мне казалось, пожилому человеку, живущему в Москве, тогда как работа находится на Камчатке?

Ещё в студенческие годы я купил «Атлас вулканов СССР», автором которого был Александр Евгеньевич, и он стоял у меня на полке на видном месте. Я невольно остановил взгляд на нем, и мне пришла идея использовать опыт Александра Евгеньевича и его дружбу с Вадимом Евгеньевичем Гиппенрейтером – фотографом-профессионалом, заняться подготовкой материалов для нового атласа вулканов Камчатки и, возможно, Курильских островов. Александр Евгеньевич, как всегда, не долго раздумывая, согласился и сразу после разговора пошел уговаривать директора Института вулканологии Федотова Сергея Александровича. Через пару часов он пришёл ко мне и сказал, что можно приступать к работе, так как согласие директора получено. Предстояла длительная работа по подготовке приказа по Институту, в котором должны были быть указаны исполнители этой работы и порядок подготовки материалов. Было принято решение ограничиться, на первом этапе, только действующими вулканами Камчатки и готовить монографию с подробными описаниями результатов многолетних исследований огромного коллектива Института.

Трудность этой работы заключалась в том, что предполагаемый многочисленный авторский коллектив не был объединен единой идеей. Подавляющее большинство исследователей были разобщены не только пространственно, но почти никак не объединялись в ходе изучения, как отдельных вулканов, так и их структурных позиций. На все эти объективные проблемы накладывались и субъективные, в которых присутствовали и психологическая несовместимость и даже элементы личной неприязни. В течение двух лет этот приказ постепенно приобрел реальную форму мобилизующего документа. Александру Евгеньевичу, которому пришлось полностью принять на себя нагрузку уговаривания-убеждения разных по темпераменту исполнителей, удалось, в конце концов, получить согласие у всех участников этого большого и нужного всем нам труда. Одновременно он с Гиппенрейтером В.Е. проводил аэрофотосъёмочные работы на действующих вулканах. Для этой работы они привлекли Далецкую Ирину и Шутову Галину Степановну. Постепенно шаг за шагом эта группа убедила почти весь коллектив Института Вулканологии в важности этой работы. Сотрудники Института стали с энтузиазмом принимать участие в подготовке огромного материала. Конфликтные ситуации, которые вначале преобладали и угрожали прекращению этой работы, ушли в небытие, а круг желающих внести свою лепту постоянно расширялся. Эта работа получила поддержку вице президента АН СССР - академика Яншина А.Л. Были выделены финансовые средства для издания книги за рубежом на хорошей полиграфической базе. В связи с этим в состав редколлегии была включена жена Яншина А.Л. Феддан Тоуфиковна, и работе была придана дополнительная динамика. Работа перешла в стадию творческих исканий, согласований, компромиссов. Все были заинтересованы в наилучшей подготовке и достоверности фактического материала. Несомненно, возникали острые дискуссии. Ряд авторов, пользуясь своим административным ресурсом, пытались «внедрить» свою особую позицию или точку зрения на те или иные данные, но Александр Евгеньевич принимал усилия, чтобы избежать дисбаланса. В такие моменты он взрывался, возмущался, но старался действовать убеждением.

Он никогда, или почти никогда, не занимал больших административных должностей и был в полном смысле исключительно учёным, при этом часто возмущался, что научные должности, такие, например, как академик и член-корреспондент АН СССР, в последние годы получают в большинстве случаев чиновники-администраторы. В описываемом случае Александр Евгеньевич проявил себя в роли оригинального организатора, который сумел объединить людей идеей. Двухтомная книга «Действующие вулканы Камчатки» вышла в свет в сложный период для нашей страны. По существу, она подвела итог научных исследований многих вулканологов России и здесь есть несомненная выдающаяся заслуга Святловского Александра Евгеньевича.

В последние годы своей жизни Александр Евгеньевич продолжал работу по обобщению своих исследований. В частности, он подготовил рукопись своих впечатлений и предложений о цунами и его опасности, которая приводится в этих мемориальных записках.

Научно-творческая работа в Институте зарубежной геологии Министерства геологии СССР >>

Частная жизнь >>